Неточные совпадения
В нее вложена моя основная
тема, моя
первородная интуиция о человеке.
От волнения я пробегаю мимо своего отчета и только потом его нахожу. «Заседание Энтомологического общества». Да, это моя статья, моя первая статья, мой
первородный грех. Читаю и прихожу в ужас, какой, вероятно, испытывает солдат-новобранец, когда его остригут под гребенку. «Лучшие места» были безжалостно выключены, а оставалась сухая реляция, вроде
тех докладов, какие делали подающие надежды молодые люди. Пепко разделяет мое волнение и, пробежав отчет, говорит...
Кроме
того, что я имел особенную охоту к наблюдению за жизнью и нравами всего живущего в природе, меня подстрекнули слова Фукса, который сказал, что бабочки, выводящиеся дома, будут самыми лучшими экземплярами, потому что сохранят всю
первородную яркость и свежесть своих красок; что бабочки, начав летать по полям, подвергаясь дождям и ветрам, уже теряют несколько,
то есть стирают или стряхивают с себя цветную пыль, которою, в виде крошечных чешуек, бывают покрыты их крылья, когда они только что выползут из скорлупы хризалиды, или куколки, и расправят свои сжатые члены и сморщенные крылушки.
То или иное понимание космического зла и влияния
первородного греха имеет бесконечную важность для учения о природе нашего спасения, ибо в нем предрешается вопрос о Богоматери и боговоплощении.
Вот это
та изначальная чистота, правость и здравость человеческой природы, которая только повреждена
первородным грехом, в искуплении и восстановляется Христом.
И даже «первейший открыватель и самый всеобщий носитель свойств беспредикатного Эн, Метатрон,
первородный сын божий, стоящий во главе всех других Зефиротов и управляющий ими» (69), которому усвояются все предикаты Иеговы, «имя которого есть как имя Божие», «несмотря на всю возвышенность свою над другими Зефиротами, отнюдь не имеет божественной природы; он есть тварь в ряду других тварей, хотя бы первейшая и более чистая… он называется ангелом и причисляется к Зефиротам, называется слугою Иеговы, хотя и старейшим; точно так же Метатрон носит название Адама Кадмона83, первого небесного человека, в
том смысле, что он есть первое и совершеннейшее творение Божие, по образу которого создан и Адам, — поэтому Метатрону часто усвояется эпитет creatus»84 (71).
Как связанная не с субстанциальностью, но модальностью человеческого существа, как плод
первородного греха, нравственность вообще не представляет собой вершины, абсолютной грани, она преодолима, ибо святость, хотя в себя и включает «делание заповедей», но сама находится уже «по
ту сторону добра и зла»; также и дети, состояние которых, по слову Спасителя, является живой нормой Царствия Божия [«Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:3).], свободны от уз нравственности.
Моё очень раннее убеждение в
том, что в основе цивилизации лежит неправда, что в истории есть
первородный грех, что все окружающее общество построено на лжи и несправедливости, связано с Л. Толстым.
А так как самолюбие в большей или меньшей степени свойственно всем людям — это есть рана
первородного греха, —
то все люди в большей или меньшей степени живут в фантасмагорическом мире.
Восстающие против реформирования и улучшения социального строя во имя учения о
первородном грехе сами пользуются привилегированным положением, хотя греховность их, вероятно, не меньшая, чем
тех, которые данным социальным строем раздавлены и обездолены.
Прежде всего христианство не есть только учение о
первородном грехе, но также учение о
том, что нужно искать Царства Божьего и стремиться к совершенству, подобному совершенству Отца Небесного.
Консервативное христианство готово оправдать и охранять самый несправедливый социальный строй на
том основании, что существует
первородный грех, что человеческая природа греховна и потому никакая социальная правда не осуществима.
Невозможно этически утверждать несправедливость и неправду на
том основании, что
первородный грех делает несправедливость и неправду неизбежной.
Величайшая задача нравственной жизни и заключается в
том, чтобы дойти до
первородного, девственного нравственного акта, не растленного социальными внушениями.
Это не значит, что для
того, чтобы нравственное суждение было правдивым, свободным и
первородным, личность должна себя изолировать от всех социальных, сверхличных образований и целостей, от своей семьи, своего народа, своей церкви и т. д., но это значит, что личность должна в
первородном акте своей совести отделить правду от лжи в оценках давящих ее социальных группировок.
Учение это неисполнимо потому, что жизнь человеческая совершается по известным, не зависимым от воли человека законам, — говорит наша философия. Философия и вся наука, только другими словами, говорит совершенно
то же, что говорит религия догматом
первородного греха и искупления.
Народ как факт, как эмпирическая данность не может быть святыней, он сам прежде всего нуждается в святыне, которую он поставил бы выше себя, в свете, который просветил бы его естественную
тьму, связанную с
первородным грехом человеческим и с падением человека в состояние звероподобное.